Лекарство от экономических недомоганий
За многими громко отмеченными юбилейными датами последних двух-трех лет как-то весьма скромно, практически незамеченной прошла у нас, в России, еще одна дата. Между тем достойная —
Революция в здравоохранении
Именно так называют специалисты интенсивное использование изотопов современными наукой и техникой. Но по разным причинам это перспективнейшее направление незаслуженно пребывает в информационной тени своих старших «родственников» — ядерного оружия и ядерной энергетики. Почему незаслуженно, покажут цифры.
В начале
Чем же? Прежде всего, масштабом цифр. Оказалось, что суммарный годовой объем бизнеса, связанного с применением радиоизотопов в США, составил в 1991 году ни много ни мало 2,5 млд долларов США. Таково «скромное» радиоизотопное производство!
В США радиоизотопы используются в 80 различных отраслях, давая валовой продукт в 330 миллиардов долларов США. Этой деятельностью заняты 3,7 миллиона человек почти 500 специальностей — около 3% всех работающих.
В цивилизованном мире произошла действительно революция в здравоохранении, обусловленная радиационной фармакологией. Радиофармпрепараты широко используются в медицине — они часто просто незаменимы в вопросах жизни и смерти. Основной вклад вносят в борьбу с двумя главными бичами человека — раком и заболеваниями сердечно-сосудистой системы. Но не только. С помощью радиофармпрепаратов можно изучать любую систему организма — сердечно-сосудистую и кроветворную, водно-солевого обмена, дыхательную и пищеварительную, костную и лимфатическую, головной и спинной мозг. Можно выявить объемные процессы — опухоли и метастазы, воспалительные очаги размером с маковое зернышко. Костные метастазы, например, обнаруживаются благодаря радиофармпрепаратам за 6—18 месяцев до того, как становятся заметными на рентгене.
Изотоп на нашем рынке
Россия же от этой «революции» с применением изотопов осталась в стороне. Соответствующие цифры у нас в десятки раз ниже. Как знать, возможно, поэтому и
Впрочем, несмотря на относительное отставание от Запада, абсолютные цифры по ядерной медицине и у нас достаточно внушительны. Немедицинские применения «меченых атомов» — радиоизотопов — тоже чрезвычайно разнообразны, имеют давнюю историю.
Первой ядерно-промышленной технологией была, по-видимому, гамма-дефектоскопия крупных металлических отливок. Она использовалась на отечественных машиностроительных заводах еще до войны! Единственным мощным изотопным источником излучения был тогда природный радий. С появлением атомных реакторов его в этом качестве стали заменять
У нас широкое развитие получили исследования в области создания методов и технологий для получения стабильных изотопов и меченых ими соединений. В настоящее время в стране выпускаются около 800 наименований соединений и изделий со стабильными изотопами.
Стабильные изотопы нашли наибольшее применение в химии (для изучения механизма химических реакций, процессов горения, катализа, синтеза химических соединений, в спектрометрии), в биологии, физиологии, биохимии и агрохимии (для изучения процессов обмена веществ в живых организмах, превращения белков, жирных и аминокислот, процессов фотосинтеза в растениях, движения воды от корня по стеблю к листьям и плодам). Они также используются в ядерно-физической аппаратуре — для изготовления счетчиков нейтронов, что позволяет увеличить эффективность счета более чем в 5 раз, в ядерной энергетике — как замедлители и поглотители нейтронов.
Перечисленное, однако, далеко не исчерпывает все существующие и возможные области использования изотопов. Более того, сфера их использования как эффективных помощников в решении целого ряда научных и прикладных проблем расширяется с каждым годом. Поэтому-то, безусловно, несмотря на уменьшающийся с каждым годом и ставший практически ничтожным объем государственного финансирования изотопного производства, работа над его развитием в последние 10 лет продолжается.
Крупнейший производитель
Продолжают же его развивать многие российские институты и предприятия. И в Димитровграде в НИИАРе, и на ПО «Маяк» под Челябинском, и в АО ЗТ «Циклотрон», и ГУП НПО «Радиевый институт имени Хлопина». Продолжает развивать и Российский научный центр (РНЦ) «Прикладная химия». Есть, оказывается, такой под Санкт-Петербургом. Почему «оказывается»? А потому, что среди всех прочих он как бы в «тени». Не жалует, как ни странно, вниманием наша пресса этот старейший интеллектуально-технический центр. Нынешняя публикация, собственно, первая о нем в СМИ.
Что же такое РНЦ «Прикладная химия»? «Совсем в недалеком прошлом уникальное предприятие, — рассказывал мне Михаил Хитров, один из руководителей структурного подразделения. РНЦ — это три больших подразделения: научно-исследовательский институт, проектный институт, опытный завод. При его создании было заложено, что лаборатории института разрабатывают новые технологические процессы, затем на опытном заводе эти технологии опробуются, выдавая исходные данные для проектного института. А он на основании этих данных создавал проектную документацию для строительства крупнейших производств новой химической продукции по всему СССР. Сейчас, естественно, приходится перестраиваться. Оборонной тематики, некогда составлявшей основной объем наших работ, сейчас стало существенно меньше. Стало больше экспортных работ. Завод во многом выживает благодаря экспорту, в том числе изотопов и изотопной продукции».
Как известно, на 100 с лишним изученных элементов таблицы Менделеева приходится 1 700 зарегистрированных изотопов. Из них стабильны лишь 271, остальные радиоактивны. И те, и другие используются при производстве химической продукции опытным заводом РНЦ «Прикладная химия», причем, по словам Михаила Хитрова, «довольно в большом объеме». Практически почти вся эта продукция экспортируется.
Именно поступления от ее экспорта помогают поддерживать жизнь всего опытного завода. «Мы сейчас живем только за счет своей экспортной коммерческой деятельности», — говорит начальник цеха по производству стабильных изотопов Павел Рудик.
Не числом, а умением
На производстве, которым руководит Павел Рудик, выпускают различные органические соединения, в которых водород замещен на дейтерий. Так называемые дейтерированные соединения используются в основном при проведении фундаментальных научных исследований — для анализа структуры исследуемых веществ.
Дейтерированные соединения — это совершенно оригинальная продукция, которую производит только РНЦ «Прикладная химия», здесь у него конкурентов нет. Они пользуются устойчивым спросом на рынке, покупают их в основном университеты и научные центры, которые занимаются фундаментальными научными исследованиями.
А производятся они в цехе, созданном еще в 1959 году, назначением которого был «выпуск продукции со стабильными изотопами, необходимой для решения задач народного хозяйства и научных исследований». В то время здесь разрабатывались технологии не только дейтерированных соединений, но и
Численность цеха тогда составляла 230 человек, из них было немногим больше 50 инженеров. Сейчас численность всего 62 человека, из них 22 инженера, в том числе 7 технологов. «Но объем продукции цех сейчас нарабатывает раз в 5 больше», — говорит Рудик. В 5 раз сократилась численность — в 5 раз стали больше нарабатывать: такая арифметика.
А какова, по его мнению, оптимальная численность? «Оптимальная численность, если равняться на нормальную фирму, которая загружена полную рабочую смену и достойно оплачивает своих работников, это 35—40 человек, — отвечает Павел Рудик. — Люди у нас прекрасные, была бы работа, они сделали бы все, что нужно. Они и сейчас делают все, что нужно».
Вот только «достойных заказов мало». При возможности выпускать 250 наименований ежегодные поставки — приблизительно 50 наименований. «Но по массе своей это во много раз превосходит то, что поставлялось в советские времена, — говорит Рудик. — Тогда обеспечивали продукцией весь СССР и весь соцлагерь. По массе это было около 40—50 килограммов. Сейчас выпускаем в год около 300 килограммов».
«Наши производственные возможности очень высоки, — рассказывает Рудик. — Мы эти 300 килограммов вполне можем превратить и в полторы тонны. И даже делать еще больше. Можем увеличить хоть в 10 раз. Не в этом главная проблема. Главной проблемой являются не производственные возможности, а наличие постоянных контрактов, заказов на нашу продукцию. Конкурентная борьба на рынке очень жесткая, и нам удается удержаться только за счет того, что поставляем качественную продукцию».
Чем обеспечить качество
Так вот, о качестве. Как, собственно, добиться качества, сравнимого с лучшими зарубежными аналогами? Это вопрос к Павлу Рудику.
«Когда я в 1988 году пришел в цех, — отвечает Рудик, — мы не поставляли на экспорт практически ничего. Растворители, нашу основную продукцию, не экспортировали совсем. Были только разовые заявки на дейтерированные соединения — по 5—20 граммов. Почему? Да потому, что по основным показателям продукция, будучи достойного качества, все-таки содержала некоторые примеси, мешавшие ее прямому использованию. Тогда-то мы и поставили задачу довести чистоту продукции до лучших мировых образцов. Что в общем и удалось».
В 2000 году эту продукцию поставили в тринадцать стран: США, Канада, Великобритания, Германия, Франция, Израиль, Финляндия, Эстония, Литва, Латвия, Армения, Украина, Казахстан.
В списке, как видим, фигурируют в основном развитые страны. Не случайно: такая продукция — номенклатура рынка исключительно богатых стран, она не может быть использована в стране бедной. Ее используют для синтеза новых лекарств, органических веществ, и занимаются этим крупные НИИ, богатые фирмы. Вот у них-то качественная российская продукция и находит спрос. Даже в очень больших партиях.
Объяснение этому «феномену» одно. «В синтезе дейтерированных соединений мы от развитых стран никак не отстаем, — рассказывает Павел Рудик. — Основные технологии еще до 1990 года были разработаны научно-исследовательской лабораторией нашего института под руководством известного ученого Игоря Федоровича Тупицына. Далее они внедрялись в цехе, и после внедрения и выпуска опытных образцов начиналась производственная наработка и поставка потребителю. После 1990 года связи с лабораторией прекратились, и все вновь разрабатываемые технологии уже производятся в цехе. В том числе и партии вновь синтезированных веществ на заказ. В год это приблизительно 8—15 новых препаратов».
Выходит, в цехе создана своя научная база? «Нет, я бы не назвал это научной базой, — отвечает Рудик. — Это просто хорошие химики-органики, которые, кстати, почти все работали еще в лаборатории у Тупицына».
Наука по литературным прописям
В том, что именно «хорошие», то есть знающие и опытные специалисты, производящие уникальную продукцию, убеждаешься не только по одному цеху Павла Рудика. По соседнему тоже, в котором производят препараты и изделия, меченые радиоактивные изотопы. «Довольно широкий спектр этих веществ и изделий», по словам Галины Прокофьевой, бывшего многолетнего руководителя здешнего производства, сейчас занимающейся его экономикой, находят применение в самых разных областях науки, промышленности, медицины.
Производство радиоактивных препаратов существует в РНЦ с начала
Объемы производства здесь всегда были большие. И на экспорт поставляли очень много своей продукции — в США, Великобританию, Францию.
Это при том, что никогда у цеха не было своей сырьевой базы. В отличие от других российских предприятий, тех же НИИАРа и «Маяка», располагающих собственной мощной базой по наработке сырья. Но с приходом рынка начались сложности с приобретением сырья. Такая особенность немало влияет сейчас на развитие цеха по производству радиоактивных препаратов.
Есть даже рост производства, хотя и незначительный. При практически полном прекращении финансовой, в прошлом значительной, поддержки государством разработки и освоения этой специфической продукции.
«Конечно, сейчас объемов нам все время не хватает, — говорит Галина Прокофьева, — и поэтому приходится иногда принимать не совсем выгодные заказы. Берем все подряд. Подбираем все, что только можно. Сейчас есть контракты с некоторыми американскими фирмами. Они нас в какой-то степени поддерживают, эти американские фирмы».
Рост производства предполагает, что осваивается какая-то новая продукция, так? Эта аксиома подтверждается и цехом Павла Рудика, и цехом радиоактивных препаратов. В последнем «то, что идет сейчас на экспорт по углероду, — это практически все новые разработки», — говорит Юрий Мыхов, заместитель начальника участка.
Юрий Мыхов рассказывает, как они делаются, эти новые разработки. «Работаем с литературой и потом по литературным прописям отрабатываем процесс получения. Все, что идет для фармацевтики, фармакокинетики. По фосфору тоже пошли новые соединения. Только в конце прошлого года освоили эту номенклатуру».
Новая номенклатура в основном идет на Запад. И инициатива ее разработки тоже идет с Запада. Чаще всего это разовые заказы под конкретный препарат. Но это такие заказы, под которые приходится делать сложнейший ферментный анализ. Делают.
Впрочем, один «прокол» был. В прошлом году. Не сумели выполнить один заказ: просто не получилось. «Вы же понимаете, — говорит Мыхов, — литературная статья есть литературная статья, это не технологическая инструкция. Не воспроизвелась работа».
Но это, скорее, исключение из правила. То самое, которое правило лишь подтверждает. Да и не в нем, собственно, дело.
Загадка центра
Для меня лично здесь, в РНЦ, весьма многое — сущие загадки. Но из всех этих загадок едва ли не самая большая — как при нехватке оборудования, при техническом парке, который давно выслужил свой ресурс (техника в лучшем случае отработала 15 лет, а то и все 40, практически с момента ввода цехов в эксплуатацию), можно осваивать новые разработки и выпускать на их основе новую продукцию.
Вот здесь же, в цехе радиоактивных препаратов, раньше существовала лаборатория, которая разрабатывала новые технологии, осваиваемые участком. Теперь вся «лаборатория» олицетворена Юрием Мыховым и еще двумя сотрудниками, которые занимаются этими новыми разработками. Как можно тремя «головами» ими заниматься, это вопрос.
Но ведь занимаются. И успешно, если судить по тому, что здешние «изделия» на Запад берут постоянно. А раз берут, следовательно, «изделия» эти ни по одному параметру качества не уступают западным аналогам. «Будь иначе, если бы продукция уступала, — говорит Юрий Мыхов, — ее просто не брали бы. На Западе есть фирмы, у которых ее можно спокойно купить. Например, в Англии. А так у нас и Англия некоторые вещи покупает. Иное дело, почему покупает? Возможно, потому, что цены, как правило, ниже на 15—20%».
Постоянно покупает не только Великобритания. Покупают США, Германия, Нидерланды, Финляндия. Сейчас пошло что-то даже в Японию. Так и набирают понемногу объемы производства. Набирают же потому, что по уровню науки, аналитического мышления, технологиям, наконец, накопленным за предшествующие десятилетия, к счастью, не уступают пока своим западным коллегам.
Это, в свою очередь, рождает главную мечту здесь: «Увеличить бы объемы производства да обновить парк аналитических приборов». Об этом говорят и Павел Рудик, и Галина Прокофьева. А потянули бы? «Да, потянули. Даже и на нынешней нашей технической базе потянули бы».
Особенности национального экспорта
Если бы только все зависело от них одних. Увы, сколь бы ни было их желание реально, приходится еще делать поправку на некоторые особенности национального экспорта. Особенностей три. Первая — отношение местных властей. Вторая и третья — таможня и всевозможные бюрократические органы.
Отношение местных властей, Петербурга и Ленобласти характеризует небольшой пример, который привела Галина Прокофьева. Недавно оказалось, в списках петербургской мэрии предприятие даже не существует. Производство, существующее с 1956 года! Общее мнение в РНЦ: «Петербург и область в нас не заинтересованы». О том же частное мнение Михаила Хитрова: «Честно говоря, особого интереса властей мы к себе не ощущаем». При том, что десятки институтов того же Петербурга продукцию РНЦ используют. А сам РНЦ — крупнейшее предприятие с высокими технологиями, зарабатывающее валюту. Понять это трудно.
Впрочем, на местные власти здесь особенно не сетуют. Принимают как данность. Куда больше нареканий в адрес государственной бюрократии. Для производителей изотопов таковая олицетворена Госатомнадзором и коммерческими организациями при нем. Удлиняющими прохождение экспортных лицензий по меньшей мере в 2 раза. «А ведь иные контракты должны выполняться максимально быстро». «Для фосфорных соединений, которые живут всего 25 дней, например, бюрократия Госатомнадзора просто беда».
Нужен Госатомнадзор, не нужен — иной вопрос. Но по крайней мере в области лицензирования производства и поставок радиопротонной продукции для научных исследований и медицинских целей его функции могли бы, о чем не раз доводилось слышать от специалистов, успешно осуществляться другими ведомствами — тем же Минздравом, Минатомом.
Оказывается, даже с таможней, вечным «бичом» всех наших экспортных организаций, им находить взаимопонимание куда проще, чем с Госатомнадзором. «Бывают, конечно, проблемы, но они вроде как-то решаются».
Как жизнь облегчить
Вообще-то жизнь производителей изотопов из РНЦ «Прикладная химия», как и всех других российских предприятий, была бы существенно сложнее, не будь у него хорошего партнера. Партнер — это ОАО «Техснабэкспорт».
О его роли Павел Рудик говорит так: «Все свои контракты мы осуществляем через Техснабэкспорт. Он нам находит потребителей. Правда, часть потребителей находим мы сами, но идем в Техснабэкспорт с готовыми предложениями, обсуждаем их, приходим к общему мнению и заключаем контракт. Техснабэкспорт помогает решать финансовые и юридические вопросы с импортерами. Он же избавил нас от больших трудностей, которые мы испытывали с оформлением лицензий в Госатомнадзоре».
Резюме: «Если у тебя нормальный партнер в лице Техснабэкспорта, то все препятствия преодолимы». Понятно: Техснабэкспорт — профессиональная внешнеторговая организация. Ему выдана генеральная лицензия на многие изотопы, которые в том числе производит РНЦ «Прикладная химия». Это существенно облегчает предприятию всю процедуру экспорта.
Другой вопрос, зачем, собственно, РНЦ «Техснабэкспорт»? «А затем, что, не будь его, нужно было бы организовать целую структуру, подобрать людей, которые могли бы взаимодействовать и с Министерством экономразвития и торговли, и с Госатомнадзором, и со многими другими органами, выдающими разрешения. Чем делать свою структуру, проще заплатить комиссию специализированной организации, которая, как говорится, собаку на том съела и в состоянии с максимальным эффектом осуществлять экспорт».
Традиционно «Техснабэкспорт» оказывает содействие, которое все поставщики считают полезным. С помощью «Техснабэкспорта», организации российского уровня, имеющей генеральную лицензию, можно существенно сэкономить время, силы, ресурсы. «Контакт с ним позволяет нам работать на уровне мировых требований — европейских, американских, азиатских», — подчеркивает Павел Рудик.
В конце концов ОАО «Техснабэкспорт» — фирма с именем. Она существует более 35 лет на мировом рынке, ее знают практически все, работающие в данном сегменте рынка. И обладает доскональным знанием конъюнктуры рынка, накопленным за 35 лет своего существования. И еще личными связями, личными контактами. Одним словом, «Техснабэкспорт» — фирма, в которую можно верить, так судят партнеры.
«И то, что наше предприятие, стороннее для атомной отрасли, работает с коммерческой структурой Минатома — это уже о многом говорит», — так судит Павел Рудик.
Нереализованная возможность
В России уже сегодня созрели все предпосылки для изотопной «революции» — есть все для развертывания производства изотопов на высоком уровне, довелось, помнится, услышать от Николая Работнова, известного специалиста в этой области. Если есть, почему, однако, не развертывается?
Судить об этом можно опять же по РНЦ. Возможности расширения производства сдерживаются сложным экономическим положением предприятия, недостатком оборотных средств для приобретения современного оборудования, высококачественного сырья и материалов. Из-за этого были вынуждены отказываться от ряда поставок как на внутренний рынок, так и на экспорт.
Между тем производство это такое, которое заслуживает серьезной поддержки и серьезного внимания отечественных деловых людей. Внимания, однако, нет. А почему? «А потому, что в стране нет платежеспособного спроса на радиофармпрепараты, потому что некому платить за конкретную дозу, конкретный анализ радиофармпрепарата для конкретного „Ивана Петровича“. В этом все дело — некому платить. Ну, деловые люди развернут производство… они что угодно развернут. И что дальше? Деловой человек должен отдачу иметь, прибыль. А у него ее нет — платить-то некому. Вот в это все упирается», — убежден Павел Рудик. Не он один.
Сделать что-то в этом направлении может только государство, — таков вывод из этой убежденности. Но это, очевидно, уже совсем иная история.