Впредь Россия будет поставлять уран в США на рыночных условиях

Борис Штормов
специально для «Вестника АТОМПРОМа»

На страницах нашего журнала мы не раз рассказывали о перипетиях так называемых «антидемпинговых мер» в отношении урановых поставок из России в США. Но недавно возник уникальный повод хотя бы вкратце напомнить эту запутанную историю и познакомить читателя с тем, кто был активным участником сложнейшего переговорного процесса

Инициированное американской стороной антидемпинговое расследование было приостановлено 16 октября 1992 г. подписанием Минатомом России и Министерством торговли США Соглашения о приостановлении антидемпингового расследования по поставкам урановой продукции из Российской Федерации (далее — СПАР). По своему формату СПАР носил нерыночный характер, в силу чего оказалась перекрытой возможность свободного доступа для всей номенклатуры российского уранового экспорта, за исключением ограниченных объемов в рамках оговоренных квот. А начиная с 2002 года — срока прекращения действия этих квот — для российского уранового экспорта оказался бы полностью закрыт коммерческий доступ на рынок США, т. е. на рынок конечных потребителей.

В предмет СПАР были также включены поставки низкообогащенного урана из высокообогащенного урана по Соглашению между Правительством Российской Федерации и Правительством Соединенных Штатов Америки об использовании высокообогащенного урана, извлеченного из ядерного оружия от 18 февраля 1993 года (далее — Соглашение ВОУ-НОУ). Причем, не только в период действия Соглашения ВОУ-НОУ, но и после его окончания в 2013 году.

Попутно укажем еще на одну нерыночную гримасу «самой рыночной экономики мира»: поставки ВОУ-НОУ осуществлялись и пока еще осуществляются исключительно в адрес корпорации USEC (была в 1993 году государственной, теперь — частная) — монопольного американского дистрибьютора обогащенного урана.

Экономический ущерб для атомной отрасли России от дискриминационных ограничений американской стороны очевиден — покрывая одними только поставками по Соглашению ВОУ-НОУ до 50% потребностей АЭС США в обогащенном уране, мы вправе рассчитывать, что, при сотрудничестве на основе рыночных механизмов, эффективность российского уранового экспорта в Соединенные Штаты возросла бы существенно. И было бы совсем уж неразумно вовсе потерять самый крупный в мире рынок энергетического урана. А дело шло к тому…

Парадоксально, но факт: Америка заинтересована в импорте российского урана, пожалуй, еще в большей степени, чем Россия — в его экспорте в Америку. Это неопровержимо подтверждает то, что за отмену дискриминационных ограничений активно и последовательно выступили американские энергетические компании, которым надоел монополизм USEC и которые ждут-не дождутся прямых поставок российского природного урана для своих АЭС. Именно эти компании создали влиятельную организациию Ad Hoc Utilities Group, представляющую владельцев и операторов более 80% американских АЭС.

И вот, в феврале во всей этой истории в Вашингтоне была поставлена точка руководитель Росатома Сергей Кириенко и министр торговли США Карлос Гутиеррес подписали поправку к СПАР.

Документ позволяет российским и американским компаниям уже сейчас начать подготовку прямых контрактов на поставку низкообогащенного урана на период с 2011 года. И что самое главное — ПО РЫНОЧНОЙ ЦЕНЕ! К 2014 году (после истечения срока действия соглашения ВОУ-НОУ) объем прямых поставок низкообогащенного урана и его компонентов может составить до 20% рынка.

Кроме того, ОАО «Техснабэкспорт» сможет заключать рыночные контракты на обеспечение российской урановой продукцией новых американских АЭС, которые будут построены после 2011 года. Отдельно в новом тексте СПАР обозначен срок полного окончания антидемпингового расследования и самого СПАР — 31 декабря 2020 года.

Действующее лицо:

Елена Артемова,
руководитель Правового управления ОАО «Техснабэкспорт»

Вопрос: Елена Валерьевна, подписание поправки к СПАР — это уже успех или только начало трудного пути?

Е. Артемова: И то, и другое. Если вспомнить, что попытки преодоления дискриминационных ограничений длятся более 10 лет, по сути, со времени их введения в 1992 году, то нельзя не признать, что открытие доступа — это большой успех. С другой стороны, я бы хотела подчеркнуть, что мы получили пока не доступ на рынок, а только право на этот доступ. Необходима непростая работа по заключению контрактов, у которых будет определенная специфика и которые должны будут совместить принятые на рынке правила торговли с условиями заключенной поправки.

Вопрос: Значит, вашей команде предстоит сложная работа по совмещению в контрактах экономических правил игры на рынке и написанных на бумаге юридических правил?

Е. Артемова: Да. И на этом этапе может возникнуть соблазн ради быстрой контрактации уступить в вопросах перераспределения рисков между российским поставщиком и американскими потребителями, то есть в конечном итоге в вопросе безопасности поставок в будущем. Это будет не первый случай и в истории преодоления ограничений, и в других проектах, когда мы наблюдаем подобную борьбу интересов сегодняшнего и завтрашнего дня. На сегодня итоги этой борьбы внушают мне осторожный оптимизм.

Вопрос: Камнем преткновения для нашего уранового бизнеса в США всегда была USEC, через которую шли все российские поставки. Какова была роль этой корпорации в процессе подготовки и подписания поправки?

Е. Артемова: Мы могли бы преодолеть дискриминационные ограничения несколько раньше, если бы мы поддались давлению и согласились поставлять уран на американский рынок по-прежнему через монополию USEC. Но российской стороне всегда доставало сил проявить твердость и мудрость.
Сегодня (впрочем, как и раньше) иногда возникает весьма опасное заблуждение в том, что продажи того или иного товара не конечному потребителю ведут только лишь к некоторым денежным потерям в виде прибыли, которую зарабатывает посредник. В действительности отсутствие прямого доступа к заказчику ослабляет продавца, не позволяя ему управлять своей торговой политикой. Функция продаж подменяется функцией осуществления отгрузок. Вдумайтесь: на мировом рынке услуг по обогащению четыре первичных продавца, на рынке природного урана — порядка десяти. Только при непосредственном общении с конечным заказчиком можно по косвенным данным получать информацию о текущей политике конкурентов, об изменении соотношения переговорной силы продавца и покупателя. Прямой доступ к потребителю при получении заказа сегодня — залог твоих будущих заказов, отсутствие доступа — шаг к самоликвидации.

Вопрос: Стал ли переломным во всей этой истории процесс, который выиграло ОАО «Техснабэкспорт» в американском Суде по международной торговле? Помогло ли решение суда в пользу России подписанию поправки к СПАР?

Е. Артемова: Выигрыш в Суде по международной торговле оказал дополнительное позитивное давление на переговорный процесс, но я бы не назвала именно это событие переломным. ОАО «Техснабэкспорт» выиграло дело в одной из многочисленных инстанций американской судебной системы. Вопреки мнению некоторых, практика показывает, что американские государственные органы с успехом игнорируют решения судов своей собственной страны. Американцы вполне могли бы это делать и в дальнейшем. Поэтому вряд ли стоило рассчитывать на преодоление антидемпинговых ограничений только судебными способами.

Вопрос: Чьей заслугой является подписание поправки?

Е. Артемова: За годы действия антидемпингового расследования российская сторона разрабатывала различные стратегии преодоления ограничений: односторонние агрессивные действия, политические переговоры, предоставление данных в рамках торговых процедур, судебные процессы, совместные бизнес-проекты и т. д. Многие стратегии прорабатывались с привлечением представителей МИДа, МЭРТа, государственных органов по защите государственной тайны, Аппарата Правительства и др. Хотя реально продвинуться в получении доступа на рынок удалось только в последние полтора года.